Мистерия силы. Трилогия - Страница 35

Между тем на праздничном поле уже выстраивались люди, готовые петь, — юноши, девушки, мужчины и женщины — словом, все певчие Веды. С краю от выстроившихся певчих стояли женщины с детьми, пожилые люди. Сюда же подошла и молодая женщина с сыном лет десяти, который хромал, придерживаясь за маму. Одна штанина у него была задрана почти до колена, и на его ноге сбоку кровоточила свежая рана, наскоро залепленная листом подорожника — видимо, мальчик где-то неудачно зацепился за сук. Мама усадила сына на траву, а сама встала рядом.

Люди сгруппировались на праздничном поле, гомон поутих, и наступило короткое затишье.

Светослов глянул на Ведамиру и сказал:

— Ну, всё; я пошёл начинать.

— Удачи тебе, мой бог, — ответила Ведамира, овеяв его своей негой.

И вдохновлённый Светослов направился к центру поляны, заполненной Ведами.

Через некоторое время певчий возглас Светослова всколыхнул воздух праздника:

— День нам рад,
Речь высока;
Певчий лад —
На века.

И тут же все Веды, стоявшие по кругу поля, хором подхватили эти слова; и грянула певчая лавина:

День нам рад,
Речь высока;
Певчий лад —
На века.
Свет — нам весть,
Высь — наша дверь;
Вышняя Весь,
Напои твердь!
Воля — не раба —
Сеянье да речь;
Наша судьба —
Землю беречь.
Воля — не раба —
Знание да речь;
Наша судьба —
Красоту беречь.
Всюду жив путь —
Ясная даль;
Ветер в грудь —
Не печаль.
Сила молода,
Родовая речь;
Пламя да вода —
Бремя с плеч.
День нам рад,
Речь высока;
Световод-лад —
Дар на века.
Воля — не раба —
Жить да сиять;
Наша судьба —
Мир озарять.
Воля — не раба —
Петь да сиять;
Наша судьба —
Землю озарять…

Потом шло ещё несколько куплетов, а затем грянуло многократное скандирование:

Радоница Ра!!!

И тут пространство над поющими Ведами вспыхнуло огненно-золотистым сиянием; это сияние плавно вздымалось и расширялось, заполняя всё вокруг, словно даря себя всему миру. Затем пение сменилось радостными возгласами людей, прибывших на праздник; сияние в воздухе постепенно растворилось.

Мальчик, сидевший рядом со своей мамой напротив поющих людей, вдруг радостно воскликнул:

— Мама! Моя нога стала здоровой! Рана исчезла!

Мама глянула на затянувшуюся рану на ноге сына и воскликнула:

— Это счастье, сынок!

Она обняла сына и добавила:

— Слава Роду нашему в веках! Любви не будет конца!

Тем временем Светослов готовил новый дар Праздника: он раскинул руки, прикрыл глаза и сконцентрировался. А затем поднёс руки ко рту, сложив ладони рупором, и, запрокинув голову, гортанно воскликнул куда-то ввысь:

— Мечта всепоящая Силу рождает,
И Ведам дарован Лад Мира!
Прими эту радость, великое Небо,
И Твердь напои негой Лиры!
Единство поёт во плоти Света Словом,
И в сердце — Сияние вечно!
Священная Высь в каждой Букове нашей,
И путь продолженьем отмечен!..

Эти слова парили над людьми, сияя в пространстве, и уносились куда-то в глубины Вселенной…

…Светослов и Ведамира, лёжа в светёлке, вернулись из своих воспоминаний и посмотрели друг на друга.

— Как чудно всё, и наша память всё хранит, — пролепетала Ведамира в блаженстве.

— И мы её умножим, — продолжил Светослов, с улыбкой глядя на любимую.

— Но нам уже пора вставать, любимый, — произнесла Ведамира.

— Да, пора.

Они встали и оделись в свои светлые венчальные наряды. Светослов взял со стола кувшин с настоем из трав и отпил немного.

— Ух, здорово! Какой настой, — все думы ускоряет, — выпалил он, ставя кувшин на место.

На голове поправил он венок, сплетённый из цветов, и улыбнулся Ведамире.

— Ну а теперь пора и в сад, — сказала Ведамира в предчувствии восторга.

— Да, мы идём.

И они вышли в сад. Утренняя дымка слегка стелилась по густой траве, над горизонтом уже начинало вздыматься рассветное зарево.

Ведамира воскликнула:

— Моя Земля, как я люблю тебя!

Она присела и провела ладонью по траве, собрав росу, затем умыла ею Светослова и себя.

— Вот чудо, — произнёс обворожённый Светослов. — Я как будто заново родился…

— Нам счастье даровано жизнью! — снова воскликнула Ведамира, раскинув руки.

— Любимая, ты — моё счастье, — ответил Светослов.

И они обнялись.

— Пойдём, посмотрим, как там наш птенец-орлёнок, — тихо, словно играючи, промолвила Ведамира.

— Ах, да, я в радости чуть не забыл про всё на свете, — спохватился Светослов.

И они быстро прошли к тыльной части своего домика, где в небольшом уютном закутке находилось надёжное гнездо со спавшим в нём птенцом-орлёнком. Молодые осторожно приблизились к нему и остановились, нежно глядя на орлёнка.

— Он вырастет могучим и бесстрашным, — тихо сказал Светослов.

— Конечно. Ведь он — орёл, — ответила Ведамира. — Но имя дать ему необходимо.

Светослов поразмыслил и произнёс:

— Певун его имя — в честь орла моего прапрадеда.

— Певун? Прекрасно. Пусть им будет, — согласилась Ведамира.

Она посмотрела на орлёнка, безмятежно спавшего в своём гнезде, и улыбнулась той улыбкой, что дарит благодать всему живому. И вдруг орлёнок начал просыпаться, он, видимо, сквозь сон почуял эту негу.

Ведамира нежно погладила его и тихо сказала:

— Спи, мой милый, тебе нужно сил набираться.

Она дала знак Светослову, и они пошли в сторону яблонь. Остановившись возле ветвистой яблоньки, вокруг которой росла густая высокая трава, Светослов осмотрелся, а затем прикрыл глаза на несколько мгновений…